Форум » Театр » "Идеальный муж.Комедия" в МХТ » Ответить
"Идеальный муж.Комедия" в МХТ
Татьяна: ИДЕАЛЬНЫЙ МУЖ.КОМЕДИЯ Сочинение Константина Богомолова по произведениям Оскара Уайльда Продолжительность: 4 часа 30 минут с 2 антрактами Лицам до 18 лет просмотр спектакля не рекомендуется. Ближайшие спектакли: Сентябрь 29(чт), 19:00 Основная сцена Октябрь 17 (пн), 30(вс) 19:00 Основная сцена Ноябрь 5 (сб), 16(ср) 19:00 Основная сцена Режиссёр - Константин Богомолов Художник - Лариса Ломакина Свет - Дамир Исмагилов Музыка - Фаустас Латенас Помощник режиссёра - Ольга Рослякова Действующие лица и исполнители Дориан Грей-Сергей Чонишвили Роберт Тернов, министр-Алексей Кравченко Гертруда Тернова, его жена-Дарья Мороз Лорд, звезда шансона-Игорь Миркурбанов Миссия Чивли-Марина Зудина Мэйбл, сиротка-Павел Чинарёв Томми-липучка-Павел Ващилин Папа и Мама, родившие киллера-Александр Семчев Маша Сидорова-Роза Хайруллина, Ольга Воронина Отец Артемий-Максим Матвеев Молох, теледива-Андрей Бурковский Неслышно-Артём Панчик Невидно-Владимир Панчик Ольга (из Ростова)-Светлана Колпакова Ирина (из Минска)-Яна Осипова Маша (из Гжели)-Надежда Борисова На клавишных-Василий Немирович-Данченко Мальчик в глазах-Андрей Антипп В спектакле также участвуют Барон Тузенбах, Федотик и Родэ (шестёры), Последний русский интеллигент Спектакль удостоен Российской национальной театральной премии «Золотая маска» (Приз критики, 2014 г.).
Татьяна: Актуальный муж Оскар Уайльд на злобу дня в МХТ имени Чехова В МХТ имени Чехова показали премьеру спектакля "Идеальный муж. Комедия" в постановке Константина Богомолова. Спектакль поставлен по отдаленным мотивам пьесы Оскара Уайльда, но целиком посвящен разоблачению современной России — потому и ожидался многими зрителями с особым нетерпением. Рассказывает РОМАН ДОЛЖАНСКИЙ. Константин Богомолов, кажется, решил серьезно разобраться с сегодняшней Россией — и вынести ей суровый приговор. О том, что на подмостках МХТ имени Чехова готовится нечто очень смелое, ни на что не похожее и даже опасное, было известно заранее: пользователей сети Facebook регулярно информировал сам режиссер, остальные питались слухами и пересказами. Говорили, что спектакль могут закрыть или подвергнуть внутренней театральной цензуре. Поэтому самые легковозбудимые болельщики пытались попасть даже не на премьеру, а на генеральные прогоны "Идеального мужа". О том, что от салонной комедии Оскара Уайльда в спектакле Богомолова останется не так уж много, тоже было известно заранее. Так оно и вышло, хотя кое-что важное от Уайльда и осталось — сатирическое изображение высшего света и шантаж коррумпированного государственного деятеля как главная пружина сюжета. Если в пьесе Уайльда миссис Чивли требует от товарища министра иностранных дел Роберта Чилтерна подержать выгодный ей проект, а в противном случае грозит обнародовать его прошлые финансовые махинации, то в спектакле МХТ имени Чехова речь идет о молодом министре резиновых изделий России Роберте Тернове (Алексей Кравченко) и его жене Гертруде (Дарья Мороз), владеющей предприятиями по производству "резиновой хрени" и выигрывающей благодаря мужу все госзаказы. Предмет шантажа тоже сделан более пикантным — Миссия Чивли (Марина Зудина) предъявляет министру на экране мобильного телефона видеоролик, свидетельствующий о его давней любовной связи с популярным певцом Лордом (возвращение на сцену темпераментного и очень смелого актера Игоря Миркурбанова — настоящая заслуга Константина Богомолова). Титул уайльдовского героя лорда Горинга стал сценическим псевдонимом главного героя спектакля, чем-то напоминающего Стаса Михайлова. Собственно говоря, с концерта Лорда в Государственном Кремлевском дворце и начинается "Идеальный муж" в МХТ имени Чехова. Константин Богомолов жирными комическими мазками показывает сегодняшнюю российскую "элиту" — тесную связку государственных чиновников, эстрадных исполнителей и духовенства. Afterparty в Барвихе, деловая встреча в Vogue-кафе, прогулка по домашней коллекции министра, в роли которой для видеоклипа "снялись" залы Пушкинского музея. Наша реальность дает благодатный материал для злых насмешек: поп-звезда оказывается бывшим наемным убийцей, его отец — злой сталинист с реваншистскими речами, священник, он же автор православной версии песни "С чего начинается родина", содержит детский приют, в котором легко заподозрить бордель для высокопоставленных педофилов, а вокруг "высшего света" суетятся манерные модельеры и циничные телеведущие. В похожем на лофт стерильно-белом пространстве (по верней кромке задней стены художник Лариса Ломакина не забыла пустить змейку тюремной колючей проволоки) разыгрывается энергичное и остроумное сатирическое шоу, хоть и на злобу дня, но за исключением нескольких моментов не кажущееся уж каким-то безрассудно смелым. Когда во втором действии в спектакле появляется Дориан Грей (отличная работа Сергея Чонишвили), тоже похожий на высокопоставленного чиновника, но не просто прожигающего жизнь, а вдруг ищущего прощения и спасения в религии и, разумеется, не находящего его, "Идеальный муж" становится не просто веселым и зрелищным, но еще и драматичным. Вообще, самые по-настоящему острые стрелы Богомолов направляет не только в типажи российской элиты и не в конкретные криминальные проявления, а в какую-то неизбывную фальшь отечественной ментальности. Мир, который ненавидит и от которого бежит режиссер, тяготеет к высокопарным речам и пустым словам, мнимым ценностям и прогнившим насквозь "святым идеалам", за которыми не обнаруживается ничего настоящего. В них-то и кроется зло, и все прочее лишь следствие, продукт всеобщего вранья и торжествующей пошлости. Константин Богомолов словно делится с публикой своим открытием-наваждением: здешняя жизнь — цепь нескончаемых обманов друг друга. Сам театр тоже построен на обманах. В "Идеального мужа" вплетены забавные микросюжеты про театр — как в речи героев вдруг предательски вплетаются чеховские цитаты. И едва ли не самые смешные эпизоды спектакля связаны с "Тремя сестрами": сегодняшние сестры Прозоровы оказываются разномастными "блондинками", коротающими время в гламурном кафе и произносящими почти сакральные реплики с откровенно издевательскими интонациями и акцентами. Поневоле ловишь себя на стыдливом неудобстве, но вот его-то и требует буквально палками изгнать из нас самих Константин Богомолов. Потому что только тогда, вероятно, и можно будет хотя бы приблизительно понять, зачем живем и зачем страдаем. http://www.kommersant.ru/doc/2125914
Татьяна: Бессмысленная злоба дня В МХТ премьера «Идеального мужа» режиссёра Константина Богомолова — вероятно, самого скандального спектакля сезона Николай Берман В МХТ показали одну из самых скандальных премьер сезона: режиссёр Константин Богомолов поставил почти пятичасовой спектакль «Идеальный муж. Комедия», соединив Уайльда, Чехова, Гёте и многих других авторов в собственном произведении, бьющем по всем болевым точкам российского общества. К этому спектаклю Богомолов шёл очень долго. Его первым подобным опытом стал «Wonderland-80» в Театре-студии Табакова, микшировавший «Заповедник» Довлатова с «Алисой в зазеркалье», дальше была «Турандот» в Театре Пушкина, совмещённая с «Идиотом» Достоевского; а самый радикальный опыт – «Лир» в питерском «Приюте комедианта», сюжет которого составлен из Шекспира, Ницше, «Откровения» Иоанна Богослова и многих других фрагментов. Но на фоне «Мужа» все эти спектакли кажутся лишь пробой пера: в премьере МХТ избранный Богомоловым метод доведён до совершенства и логического абсолюта. Тут уже не может быть никаких воплей «Это не Уайльд! Это не Шекспир! Это не Чехов!». Потому что весь этот спектакль — один сплошной Богомолов. Перед нами сочинённая с нуля самоценная история, использующая как свои части разные известные тексты и аллюзии к ним, но держащаяся на едином стержне — сюжете, от начала до конца придуманном режиссёром. В этом спектакле очень многие формальные вещи случаются на сцене МХТ впервые. Ещё никогда действие не происходило с такой явностью в России XXI века: в феврале 2013-го, уточняет режиссер. Никогда не пели здесь русский шансон, обращаясь к зрителям так, как будто те сидят в Кремлёвском дворце. Никогда не исполняли целую оду слову «жопа» и не объявляли, что «только святыни и стоит трахать». Но подлинное новаторство и вся радикальность «Идеального мужа» совсем не в этих внешних проявлениях и даже не в прямоте актуализации. Да, звезда шансона Лорд очень похож на Стаса Михайлова, а теледива Молох, конечно же, на Дмитрия Нагиева. Да, титры на больших мониторах услужливо сообщают зрителям: вот эта сцена происходит в жилом комплексе «Алые паруса», а эта — в гламурном Vogue Сafe на Кузнецком Мосту. Да, зал сливается в дружном хихиканье при каждом очередном упоминании поэзии Веры Полозковой (видимо, особо ненавистной режиссёру), а герои разгуливают по сцене в олимпийской форме сборной России. Однако главное совсем не в этих деталях, в общем-то случайных и лишь намекающих на те или иные сферы общественной жизни (это просто знаки, каждый из которых с лёгкостью мог бы быть заменён любым другим). Сила спектакля Богомолова и его разительное отличие от почти любой российской постановки в той головокружительной свободе, с которой он обращается здесь со всем. С героями и сюжетами всевозможных писателей, от Мисимы до Сорокина. С Русской православной церковью, выводя на сцену реального и многим известного персонажа отца Артемия, написавшего свою версию песни «С чего начинается Родина», уже во второй строке утверждающего — «с церквушки над тихой рекой». С одной из самых запретных и «постыдных» для русского театра тем – гомосексуализмом: в основе сюжета трагическая история любви министра резиновых изделий Роберта Тернова к тому самому Лорду. А в первую очередь – с самой структурой театрального действия, разнимая до основания традиционные сюжетные схемы, разрывая единую событийную линию вторым актом, никак не связанным с первым и третьим. Добавляя многочисленные флешбэки, интермедии, вставные комические и музыкальные сценки. Демонстративно борясь со всеми зрительскими стереотипами и ожиданиями, дразня их, предлагая одну неожиданность за другой. Спектакль движется в стремительном ритме современного кино, построенного на резко сменяющих друг друга монтажных склейках. «Идеальный муж. Комедия» — редчайший у нас случай постановки, полностью сочинённой режиссёром, даже без помощи драматурга; при всём обилии цитат, львиная доля текста написана самим Богомоловым во время репетиций. Если до сих пор в своих спектаклях он брал какое-то одно произведение за основу и, помешивая, смешивал его с другими, то здесь главным оказывается его собственный сюжет, который обрастает известными мотивами просто для иллюстрации. За пародийно-гламурной витриной спектакля скрывается предельная абстрактность и условность. Здесь всё мнимо и всюду обман. То ли Дориан Грей, то ли Путин. То ли звезда шансона, то ли фантасмагорический киллер Кондратий Могила, убивший Кеннеди, Леннона и Версаче. Из российского «сегодня» Богомолов переносит действие то в русское «всегда», то во всемирное и вневременное «везде». При всей узнаваемости некоторых обстоятельств, очевидно, что эта страна, где обитают герои, – и не Россия вовсе. Это загадочный край, где с неба круглый год идёт то ли снег, то ли кокаин. Где сливкам общества прислуживают «маленькие узбекские рабы». Где национальные лидеры, катаясь в спортивных костюмах на горных лыжах, пускаются в полёт без всякой помощи дельтаплана и без эскорта журавлей-стерхов. Где внезапно оживает незабвенная Лора Палмер из первой серии «Твин Пикса», становясь невестой бывшего киллера и теперешнего гея Лорда (да-да, и она была когда-то среди его жертв!). Тарантино, братья Коэны, Линч и Бунюэль. Тотальная травестия и мимикрия: каждый оборачивается не тем, за кого себя выдаёт и кем обозначен в программке. Сиротка с благородным нерусским именем Мейбл – Вася Килибаев, усыновлённый сердобольным Лордом из детского дома. Отец Артемий вдруг превращается в Мефистофеля, которому продаёт душу Дориан Грей. Сам Дориан Грей – в барона Тузенбаха, который говорит с грузинским акцентом и уходит на дуэль с Солёным в сопровождении других братков. Среди немногих постоянных персонажей три сестры: Ольга из Ростова, Ирина из Минска, Маша из Гжели. Они появляются в каждом действии и обитают в том самом Vogue Сafe. Тщательно накрашенные и отманикюренные, не выпуская из рук айфоны, они повторяют незабвенные сентенции чеховских героинь («Звучит отрывок из замечательной пьесы А. П. Чехова «Три сестры», — подсказывают титры самым недалёким зрителям). «Надо ры-бо-ты-ть!» — вдохновенно выводит одна из них с жутким говором. Век назад в Москву рвались прозябавшие в провинции интеллигентные дамы, теперь – жаждущие денег, славы и замужества миловидные дурочки. И, в отличие от первых, своё место они в ней нашли. Вот только слова их предшественниц звучат из распомаженных уст на удивление гармонично – и вдруг понимаешь, что разницы между ними совсем мало. Да, это они просидели на этих диванах сто лет — и просидят ещё больше, и станут ещё смешней и несуразней. Мир вокруг них меняется, они тупеют и опускаются, но самая суть их, как и их мышление, всё равно сохранится. Только работать три сестры никогда не будут, продолжая лишь об этом – искренне – мечтать. Всё в этом спектакле балансирует между фарсом и трагедией. Не знаешь, как воспринимать ту или иную сцену — смеяться или плакать. И пусть режиссёр утверждает, что в «Идеальном муже» нет ни грамма серьёза — верить этому вряд ли стоит. «Вставной» второй акт, история Дориана Грея, вообще существует немного в иной эстетике, чем весь остальной спектакль. Здесь почти нет хлёстких эффектов, всё внимание на тексте, а в центре действия только один актёр. Сергей Чонишвили играет притчу о человеке, продавшем душу за власть над миром, – и делает это резко и отчаянно, с лихорадочным блеском в глазах. Он произносит длинные монологи не по-актёрски естественно, вроде бы вообще ничего не играя, но как бы привораживает своим голосом всё пространство, так, что от него невозможно оторвать глаз. Сосредоточенно и трепетно он описывает все богатства Дориана, получает от прислужника вожделенную корону, дрожащими руками надевает её на голову, скорее пропевает, чем выговаривает: «Остановись, мгновенье, ты прекрасно!» — и сливается в танце со святым отцом и Мефистофелем в одном лице, медленно опускаясь в ад. Страшного в этом всё же больше, чем смешного. Главная же линия спектакля, история возлюбленных Роберта и Лорда, почти до последнего момента кажется пародийной в чистом виде. И всё же постепенно к карикатурным героям проникаешься сочувствием. Конечно, когда они, встретившись после вынужденной разлуки, разговаривают друг с другом репликами Треплева и Заречной из финала чеховской «Чайки» — это ужасно смешно: ни слова не меняется, только вместо театра в саду слепленный ими снеговик, а перед тем, как ехать в Елец, они хотят обвенчаться в Стокгольме. Но внезапно их становится жалко. И Богомолов придумывает для своей истории финал, который вряд ли можно было бы ожидать, если бы речь шла просто о политической сатире. Лорд, вынужденный для спасения репутации своего любовника расстаться с ним и жениться на Лоре Палмер, кончает с собой, а министр приезжает к нему домой и, увидев его тело, следует его примеру, произнося предсмертные слова Джульетты. Для понимания и этого эпизода, и всего спектакля очень важна сцена, по техническим причинам сокращённая после прогонов. Александр Семчев в роли папы Лорда читал фрагмент рассказа Сорокина «Кисет» — о том, как солдат шёл через всю страну на Берлин, встретил по пути в одном селе прекрасную женщину, в которую влюбился, но после войны был арестован на 10 лет и, только выйдя на свободу, смог к ней вернуться. А она, открыв дверь, его спросила: «Вы кто?» И похожий вопрос получает в ответ на свои чувства почти каждый герой «Идеального мужа». Главной бедой героев спектакля Богомолова, живущих в стране лицемерия и правящих ею, оказывается отсутствие любви. Один от безысходности влюбляется в актрису, не замечая под тщательным гримом, что ей 70 лет. Другой, чья жена испытывает оргазм только от поступления денег на счёт, становится с горя гомосексуалистом. Третья – Лора Палмер – гонится за мужчиной, который давно уже её не любит. Может быть, и коррупция, и официозная фальшь святош, и засилье шансона происходят в том числе и от атрофии чувств – от того, что все разучились слышать друг друга? После самоубийства министра и певца-киллера спальня мгновенно превращается в склеп, исчезая под полотном российского флага. Сексуальные мальчики-охранники в париках, маршируя в почётном карауле, торжественно проносят венки — «Кондратию Могиле от любящей жены». И последняя сцена спектакля внезапно напоминает недавние пышные похороны криминальных авторитетов, ставших после своей гибели чуть ли не национальными героями. И кажется, именно эта сцена подводит итог всему этому невеселому балагану: глубочайший абсурд современной русской жизни становится видимым, лишь если выхватить его из равномерно бубнящего информационного потока и ткнуть в него зрителя носом. http://www.gazeta.ru/culture/2013/02/13/a_4963873.shtml
Татьяна: Считаю эту резензию лучшей на данный момент..И совсем не потому, что много строк об игре Сергея...
Sonja Fischer: Ну кстати, да.
Татьяна: остальные фотографииl
Татьяна: фото Екатерины Цветковой
Татьяна: На красные башни родного Содома «Идеальный муж» Константина Богомолова в МХТ Премьера — громкая. Спектакль идет четыре с половиной часа. На сцене: Роза Хайруллина, Марина Зудина, Дарья Мороз, Сергей Чонишвили, Александр Семчев, Алексей Кравченко. В главной роли Игорь Миркубанов: ведущий актер театра «Гешер», Чацкий в спектакле Ю.П. Любимова 2007 года. В МХТ Миркурбанов играет впервые. Главное зрительское ощущение от длинного действа с замечательными актерами… ну будто на тебя книжная полка упала. А сам ты грохнулся при этом на телепульт. И зомбоящик — размером ровно с зеркало сцены Московского Художественного театра — запел, закувыркался, заулюлюкал, показал звезд, моралистов, отцов отечества. А ты сидишь, онемевший и ушибленный. А ящик начинает сам себя нервно переключать. Текст и сюжет спектакля Богомолова сколочены из обломков комедии Уайльда, «Портрета Дориана Грея», «Фауста», «Ромео и Джульетты», «Трех сестер», из песен советских композиторов, из песен постсоветских патриотов (и они куда страшней!), из рекламных роликов жилого комплекса «Легенда Цветного» (с Наоми Кемпбелл, только-только из джакузи, томно приникшей к окну пентхауса), и рекламных роликов майонеза «Курочка Ряба» (с актером Художественного театра Михаилом Пореченковым, уписывающим за обе щеки этот натуральный продукт). Зачем на сцене надобны «Фауст», «Дориан Грей», пародирующая оного «Дориана Грея»; совершенно безумная история об усыновленном поп-звездой и одаренном красным «Феррари» сироте Васе, полюбившем актрису Машу Сидорову (Роза Хайруллина) семидесяти лет, зачем нужна в спектакле смерть оной Маши Сидоровой под венцом от разрыва сердца — и смерть «последнего русского интеллигента» (в исполнении той же Розы Хайруллиной) под песню Окуджавы «Молитва Франсуа Вийона»; зачем нужны на сцене минимум два с половиной из четырех с половиной часов действа — неведомо. Разве что для пущей оторопи партера. Если же этот клубок побочных линий отбросить (что «в реале» зрителю сделать не удастся) — останется яркий, грубый, предельно злой и точный фарс про веселую жизнь Москвы-2012. «Идеальный муж» начинается концертом в Кремле Лорда, звезды русского шансона и бывшего киллера (Игорь Миркурбанов). Наглая, задушевная, липкая и сладкая, как дешевая помада, пошлятина, перемежаемая патриотическими взвизгами про Отечественную войну и лепетом про Господа и семейные ценности, — узнаваема до непереносимости. Три грудастые красотки — Ольга (из Ростова) — Ирина (из Минска) — Маша (из Гжели) — на подпевках усиливают эффект узнавания. Друг-министр (Алексей Кравченко), молодой интеллектуальный батюшка с узнаваемым именем отец Артемий (Максим Матвеев), папа-ветеран (Александр Семчев) составляют свиту Лорда. Реплика Уайльда «Если человек не может… разглагольствовать о нравственности перед обширной и вполне безнравственной аудиторией, политическое поприще для него закрыто» работает в полную силу. Переход старых хитов про «белую березу» в магаданский шансон выглядит вполне органично. «Папа взял Берлин, а я — Кремль!» — ликует Лорд, любимец страны. Взгляд «на красные башни родного Содома» (А.Ахматова) — самое сильное в спектакле. Дело даже не в истории беззаветной голубой любви поп-звезды и министра. Не в битве роковой миссис Чивли (Марина Зудина) и жены министра Гертруды (Дарья Мороз) за большой откат. Бьют подробности: расхлябанные штаны олимпийской сборной РФ от «Боско ди Чильеджи» на всех персонажах фарса — от светских дам до мафиозных «шестерок». Татушка во всю грудь со словом «Россия» и красными крылышками этой самой олимпийской формы — на бюсте у Гертруды. Наоми Кемпбелл в московском шоколаде и Пореченков в народном майонезе. «Идеальный муж» (как и почти все спектакли Константина Богомолова) походит на необъятный коллаж. Сильнее всего в данном коллаже действуют именно куски, с мясом выдранные из реальности Москвы-2012: вот усыновляемый Лордом (под деловитые вопросы чиновницы: «Вам мальчиков или девочек?») сирота Вася поет фальцетом «С чего начинается Родина? С церквушки над тихой рекой» в новейшей версии отца Артемия Владимирова. Текст абсолютно подлинный. Изначально переслащенный до фальши, до пародии — со сцены МХТ он звучит убийственно. Органичный микст гламура, уголовщины, бесстыжего патриотического сюсюканья и псевдоправославия зол и точен. …На поклонах к сцене несут такие большие, такие мордатые букеты, что не ошибешься: персонажи «Идеального мужа» сидят в зале. Они истерически хлопают. У них это будет модно. Но в условия наших игр это входит так же органично, как все, выплеснутое на сцену. Михаил ГУТЕРМАН http://www.novayagazeta.ru/arts/56737.html
Татьяна: «Идеальный муж. Комедия» в МХТ Отбросив компромиссы и экивоки, режиссер Константин Богомолов поставил жгучую социальную сатиру о современной России В некотором царстве, в некотором государстве по имени Россия (но это, конечно же, чисто условное название) жил-был царь. Звали его Дорианом Греем. А у царя был министр резиновых изделий по имени Роберт Тернов, человек кристальной души и истинный ариец. Собственно, из-за кристальности у него ни гроша не имелось за душой, поэтому Музей изобразительных искусств им. Пушкина он приобрел на деньги предпринимательницы-супруги. Она звалась Гертрудой, по случайному совпадению, как раз держала фирму по производству упомянутой «резиновой хрени» и почему-то выигрывала все правительственные тендеры. За спиной жены Роберт Тернов крутил роман со звездой номер один русского (условность, чистая условность!) шансона, экс-киллером Лордом. Они и встретились, когда Лорд пришел убивать Тернова, но — молния, вспышка, солнечный удар, крепкие мужские объятия: любовь нечаянно нагрянет, когда ее совсем не ждешь. А царь Дориан заключил, подписав кровью, сделку с отцом Артемием (опять условность и никакого кощунства: персонаж мало имеет отношения к христианству, любит советские песни, смахивает на Мефистофеля, носит дорогие часы, а вместо рясы одет в симпатичное черное платье). Пусть старится мой предвыборный плакат, повелел царь-государь, а сам я останусь навсегда со своим народом: молодым и прекрасным героем, ничем не запятнанным. Пытался протестовать художник плаката по имени Последний русский интеллигент (на этом месте градус условности достигает кипения, а на сцену выходит андрогинный фрик, похожий на композитора Каравайчука), но его съели. Аминь. Никому не в обиду — но такого горячего спектакля сцена МХТ давно не видела: много ли вы вспомните за последнее время спектаклей, о которых говорила бы вся Москва и которые моментально расходились бы на цитаты? Отбросив компромиссы и экивоки, режиссер Константин Богомолов поставил жгучую социальную сатиру. У Богомолова убийственное политическое чутье. Премьера «Лира. Комедии», спектакля о непотопляемом советизме, состоялась в день объявления о предстоящем третьем президентском сроке Владимира Путина. «Идеальный муж. Комедия» (по мотивам Оскара Уайльда) касается гомосексуализма, усыновления и «невульгарного» светского государства («не вульгарно», как известно, бывает, только если попы заседают в Кремле). Режиссер Богомолов чудесно провидит повестку дня Государственной думы на полгода вперед — отчего же не присовокупить ее к пряным силлогизмам Уайльда, в свое время фраппировавшим британский свет? Если «Лир» по видовым признакам был скорее пастишем, то «Идеальный муж» уже определенно фанфик, свободная и своевольная компиляция текстов и мотивов, подвергаемых ревизии и снижению. Цель угадать нетрудно: режиссер сопоставляет страны и эпохи, приходя к неутешительным для земляков-современников выводам. Спектакль начинается с шока: актеры разыгрывают концерт шансона в Кремле, всамделишно вокалируя невыдуманные убогие хиты. Вместо Эоловой арфы — примитивный блатняк. Чилтерн трансформируется в узколобого хозяина жизни Тернова (Алексей Кравченко), Горинг — в вальяжного проходимца Лорда (Игорь Миркурбанов) с прошлым наемного убийцы и предпрошедшим Кондратия «с Воронежа». Горинг-старший становится монструозным пенсионером-сталинистом (неподражаемый Александр Семчев) и к хрестоматийному «А я не люблю парадоксов» после паузы добавляет «и евреев». Особенно достается глупышке-идеалистке леди Чилтерн — Дарья Мороз с присущей ей снайперской актерской выразительностью изображает не столько женщину, сколько безмозглый агрегат по выкачиванию бюджетных денег. Эта Гертруда даже не нуждается в сексе — зато всегда чувствует момент, когда нефтедоллары капают на счет. Таинственная Миссия Чивли (таинственная Марина Зудина) шантажирует Тернова вовсе не его давним мошенничеством (кого этим удивишь?), а съемкой его страстных однополых копуляций. Кокаин летит над страной сибирской метелью. Мерзенькие персонажи спектакля надежно укутаны в тошнотворный антураж пропагандистского масскульта. Они обвешаны бирками со словом Russia, обколоты татуировками с эмблематикой сочинской Олимпиады, транслируют свои свадьбы по ТВ (церковный иконостас для пущего благолепия накладывается в технике «синего экрана» — одна из многочисленных ловких острот богомоловского спектакля), размашисто крестятся и произносят пламенные речи против гей-парадов. Их пошлая цветистая ложь — оборонительная броня: самозваные лорды и пастыри крадут все, что движется, пользуют друг друга, телохранителей в золотых стрингах и мальчиков-сироток, занюхивая свои аристократические подвиги пригоршнями кокаина. Кокаин летит над страной сибирской метелью, среди сугробов мчит по стране на лыжах царь Дориан (Сергей Чонишвили не нуждается ни в представлении, ни в комплиментах), за ним поспешает свита: по говору и ухваткам чистые бандюганы. Ага, говорит себе зритель, вот почему они так любят шансон… Декорация Ларисы Ломакиной хитра и обманчива. Два экрана, на которых показывают титры-ремарки, трансляцию спектакля в реальном времени и заранее записанные видеозарисовки. Пустой просторный ангар, а в нем прозрачный павильон с обстановкой комфортной ванной комнаты. Казалось бы, сценография не смысловая, напротив, мимикрирующая под штампы западного театра. Лишь присмотревшись, поймешь, что кирпичный ангар подозрительно похож на колодец тюремного двора, а по верхотуре пущена колючая проволока. Значит, у художника не подражательство, а реализм. Уж если лордом стал бандит, считай, королевство будет тюрьмой. Выход отсюда один — вниз, в преисподнюю. Именно туда увлекает Дориана охотник за душами отец Артемий — Мефистофель (у Максима Матвеева едва ли не лучшая работа в «Идеальном муже» — минимум текста, максимум пластической выразительности), предварительно станцевав перед царем незабываемый Саломеин танец (уайльдовский мотив, не правда ли?). Спектакль Богомолова провалился бы, кабы его месседж ограничивался сатирами в адрес властей предержащих. «Идеальный муж» и глубже, и наглее. «Резиновая хрень», презервативы в спектакле — не только смешной гэг, но осевая метафора. Она, кажется, почерпнута из знаменитой пьесы Ханоха Левина «Торговцы резиной». Герои спектакля бесплодны и торгуют бесплодием. Тщетно Гертруда, всполошившаяся от недостатка денег на счете своей фирмы, выплясывает перед мужем стриптиз в мужском костюме под музыку группы «Любэ». Где-то там, там, там, где смородина растет, — тщетно. Чтобы возбудить Роберта, нужен хороший батяня-комбат. Обе наличествующие в этом «Идеальном муже» свадьбы завершаются смертью героев. Это безжизненный, выворотный мир: время взбесилось (сравните с богомоловским же «Wonderland 80»), а ночные горшки надевают на головы, а не на задницы (смотрите его же «Лира»). Культура, кастрированная и кастрируемая невеждами, зацикленная на парочке священных скрижалей. Не стоит обольщаться, будто ернические филиппики режиссера обращены к «России шансона», а «России айфона» не касаются. На концерте Лорда в начале спектакля оказываемся мы с вами, а не вымышленные оппоненты. Бандюганы из «Идеального мужа» беседуют в «Аисте» и «Vogue-кафе», разве что не в «Жан-Жаке». Там же они забивают стрелки со своими телочками — жеманно-гламурными Олей из Ростова, Ирой из Минска и Машей из Гжели, с уморительно-жуткими говорами декламирующими чеховских «Трех сестер». Прозоровы, по Богомолову, прорвались в Москву, сбылась интеллигентская мечта: до кучи с ними Света из Иванова. Где же тут чаемый конфликт Москвы и провинции, когда Москва — давно провинция? Спектакль обращается к целому народу, а не к его частям, не сомневайтесь. К тем, кто, как Гертруда Тернова, обожает стихи Веры Полозковой. К тем, кто, как Лорд, заказывает в «Пушкине» деликатесы с дымком. К тем, кто при иных обстоятельствах подпел бы кульминационной арии гея Томми-Липучки (Павел Ващилин): «А ты такой холодный, как айсберг в океане». Этот стон у нас разве что гимном не зовется, исполняется хором, на разнополые голоса. Не спрашивайте, кто из высокопоставленных геев в спектакле имеется в виду. Все имеются в виду: и поставленные высоко, и поставленные низко — живущие в стране с коллективной гомоэротической фрустрацией, выраженной в неизбывной влажной тяге к «сильной руке». Но нужно глубже. Если не растекаться по древу, новый спектакль Богомолова — о тюрьме культуры. В этой точке сходятся все его смысловые ветви. Колокольным звоном в ушах звучат до боли знакомые реплики «Трех сестер» и «Чайки». Томми-Липучка соблазняет сиротку Мейбла (уайльдовская девица тут поменяла пол, приняв обличье молодого петербургского актера Павла Чинарева) чтением письма Татьяны, которое, кстати говоря, вдруг начинает звучать живо — хотя, казалось, скандальная непристойность этого вопля деревенской чувственности напрочь вытравлена стоянием у школьной доски. Страдающий от разлуки Лорд требует пушкинской морошки. Герои Богомолова живут в тюрьме пары десятков расхожих текстов и мифов и строят свою жизнь по их считанным сценариям и лекалам. Нефть еще осталась, а вот хрестоматия по родной речи вычерпана до донца. Культура, кастрированная и кастрируемая невеждами, зацикленная на парочке священных скрижалей, — вот истинная дислокация дурацкого ада, в котором оказались герои спектакля. Возможно, не только они. В спектакле многое — о театре. Монологи Роберта и Лорда поставлены в ненавистной Богомолову высокой манере сценречи — с придыханиями и сюсюкающими смягчениями согласных: «Гертруда, аньгел мой». Трагикомическая линия любви сиротки Мейбла к театру выделена особо. Влюбившись во второсортный тюзовский вымысел, пламенный юноша рвется к Джульетте, но актриса Маша Сидорова назначена на эту роль довольно давно, а теперь разменяла восьмой десяток. Но сердце театрала не охладят такие мелочи, и вот Мейбл и старушка сочетаются браком. Шикарный дуэт Павла Чинарева и гениальной Розы Хайруллиной, играющей Машу, доводит зал до смеховой истерики, а уж когда начинается синхробуффонада под фонограмму ленкомовской «Аллилуйя Кончите с Резановым», тут и вовсе надо держаться, чтобы не упасть. Маша не держится и падает, умирая от избытка чувств и разрыва сердца. Ветхий театр — ненадежная пассия, сообщает Богомолов. Впрочем, те, кто привык мыслить театр как тюрьму, с ним никогда не согласятся. Между нами говоря, у них есть список, с кем никогда не соглашаться, и Богомолов там в первых рядах. Театральная форма «Идеального мужа» дискомфортна и непривычна. Режиссер играет на контрастах, верстая томного Уайльда с уголовной феней, а центоны из Мисимы, Альмодовара и Линча — с незамутненно-инфантильными гэгами. Не так давно Богомолов открестился от постдраматического театра, объявив себя поборником новой фабульности, возвращения на сцену захватывающего сюжета. Обильная, хотя местами и бредовая (не из кокаинового ли снежка герои нанюхали себе Миссию Чивли?) фабула ложной мелодрамы действительно держит зрителя на аркане все четыре часа длинного спектакля. Инструментальное ее воплощение, увы, небезупречно. Блистательно поставленные эпизоды вроде убийства Дорианом интеллигента (тут инфернальный драйв сочетается с предельной, обозначающей условностью, а сценические действия актеров укрупняются на видеоэкранах, в иллюзии изображения переходя из условного в реалистическое измерение) соседствуют с более статичными и вялыми. Аудиальная информация порою — особенно в первом действии — сильно обгоняет визуальную: проще говоря, режиссер Богомолов не всегда поспевает за инсценировщиком Богомоловым. Впрочем, новая фабульность требует нового театрального вокабуляра: он давно есть в кино и на телевидении, в театре с ним сложнее. Поиск своего театрального языка — дело почтенное, даже если по ходу случаются небольшие запинки. Это много лучше, чем тревожить прах Маши Сидоровой, давно заслужившей покой. Андрей Пронин http://www.colta.ru/docs/13437
Татьяна: Все в топку Об «Идеальном муже. Комедии» в МХТ им. Чехова Жанр этого спектакля Константина Богомолова хочется определить как «пир во время чумы». В атмосфере сгущающегося мракобесия он выглядит не просто смелым высказыванием свободного человека, а провокацией и вызовом — театру, властям и прежде всего зрителям. Богомолов не просто попробовал работать без самоцензуры на главной сцене страны, как он пишет об этом в «фейсбуке». Он специально постарался задеть самые острые и болезненные темы последнего времени. Принимаете «гомофобский» закон — получите историю любви двух высокопоставленных геев, насаждаете православие — вот вам священник-каннибал, обслуживающий высшее общество, не отдаете сироток американцам — ОК, их усыновит бывший киллер, а теперь известный шансонье, страдающий от одиночества. «Вы кого предпочитаете: мальчиков или девочек, какой возраст, блондины или брюнеты? — деловито уточняет директриса детдома с интонациями хозяйки борделя. Тут же и коррупция в особо крупных размерах, и шантаж с помощью скандального видео, и Олимпиада в Сочи, и так далее. Впору ждать в гости православных активистов с хоругвями или граждан в штатском. Тут ведь можно и пропаганду гомосексуализма, и оскорбление чувств верующих, и еще пару-тройку статей пришить. Ведь одно дело издевательский «БерлусПутин» в подвальном Театре.doc — крошечной резервации для вшивой интеллигенции, которого можно не замечать, или спектакль «Околоноля», поставленный как никак по роману Суркова. Но чтобы вот так, в главном театре страны опускать власть имущих без высшего на то благословения — это значит нарочно нарываться на неприятности. Такое впечатление, что режиссер делает это сознательно, словно проверяя границы дозволенного — а если я вот на эту мозоль наступлю, что будет? А если еще вот на эту? Зрителей это конечно заводит. Но для них режиссер приготовил другое испытание. Ведь для публики граница дозволенного и недозволенного в театре проходит не на политическом, а на эстетическом поле. Вы можете сколько угодно говорить на острые темы, но оставайтесь, пожалуйста, в рамках жанра. Если это сатира, ей место в comedy club или каком-нибудь капустнике. Если это театр протеста, сделайте серьезное лицо и кидайте в зал гневные монологи. Богомолов же совершенно сбивает с толку со своим постмодернизмом. В «Идеальном муже» он использует свой любимый прием литмонтажа. Но на этот раз не просто по-мичурински соединяет одно произведение с другим, высекая смыслы на стыках, как это было в спектаклях «Турандот», Wonderland-80, да и в других тоже. Он крошит тексты в щепу, чтобы из их обломков выстроить собственный сюжет, как делают портреты-коллажи из разномастных журнальных вырезок. Пьесу Уайльда он не то чтобы перенес в наше время, а оставил от нее лишь сюжетный каркас, наполнив его начинкой из современных реалий и густо приправив Чеховым, Гете, Пушкиным, Верой Полозковой и издевательскими кавер-версиями советских шлягеров. Сначала еще ничего: зажигательный концерт в Кремле, где махровый шансон, сентиментальная попса и тюремный блатняк перемежаются высокими словами о любви к родине, богу и папе с мамой — это узнаваемая и понятная сатира на нашу любимую эстраду. Рассказ о бизнесвумен, которая возбуждается лишь от поступления денег на ее банковский счет — это тоже занятно и остроумно. Но в плавильный котел тотального стеба идут не только представители полусвета с их убогими вкусами, но и наши так сказать культурные ценности: Окуджава и «Юнона и Авось», строчки из «Евгения Онегина» и «Ромео и Джульетты», эпизод из «Фауста», где роль Мефистофеля временно исполняет отец Артемий, отрывки из «Трех сестер» в исполнении трех гламурных девиц с жутким провинциальным говором и финальной сценой из «Чайки», в которой вместо Кости и Нины Заречной в любви объясняются популярный певец и министр резиновых изделий. Как относиться к такому, публика уже решительно не понимает и сидит с вытянувшимися лицами. Продолжать смеяться вроде бы уже невозможно, но сопереживать таким героям у нас тоже как-то не принято. Режиссер намеренно ставит зрителей в тупик, загоняет в неудобную, не комфортную ситуацию. При этом в спектакле есть отличные актерские работы. Как всегда бесстрашна и готова к любому перевоплощению Дарья Мороз (у нее в спектакле несколько ролей), колоритны и ярки в своих коротких бенефисных выходах Роза Хайруллина и Александр Семчев, изящная и элегантная Марина Зудина вносит в роль авантюристки миссис Чивли некоторую странную в этом спектакле, но безусловно подкупающую долю искренности, очень хорош Максим Матвеев, играющий елейного батюшку Артемия, убедителен и страшен в роли Дориана Грея Сергей Чонишвили. Но настоящим открытием этого спектакля стал Игорь Миркурбанов, сыгравший Лорда, звезду шансона, невозможным, насквозь порочным и пошлым красавцем, этаким Актером Актерычем, который то и дело принимает томные позы и разговаривает низким грудным голосом. Сейчас в обществе большой спрос на обличение (в комплекте с развлечением). Кажется, что вот сейчас все хорошие объединятся, чтобы дружить против всех плохих. Но чаемого единения сцены и зала не происходит, новой Таганки, сливающей души в восторге от лихой политической вольницы, почему-то не получается. Новый спектакль Богомолова не объединяет, а скорее разъединяет публику: кто-то разражается бешеными аплодисментами, кто-то уходит в антракте с каменным лицом. И думаю, они уходят не потому, что не согласны с предложенной трактовкой современной действительности, в этом у нас полный консенсус, скорее — с формой ее подачи. В нашем театре нет пока художественного языка, позволяющего современным людям, людям одного круга, понимать друг друга с полуслова. Старый язык психологического театра уже перешел в разряд мертвых, как латынь или древнегреческий, а новый пока еще не народился. И в этом мучительном процессе обретения своего голоса Богомолов, как мне кажется, подобен футуристам с их пощечинами общественному вкусу и стремлением сбросить старых кумиров с корабля современности — все в топку. Без отрицания нет и обновления. И в этом смысле его спектакль, далеко не безупречный и противоречивый, — важный шаг вперед к новому театру. Марина Шимадина http://oteatre.info/vse-v-topku/
Ioanna: Татьяна теперь у Вас много работы, столько об этом спектакле пишут, успеть бы все выложить!спасибо большое!
Татьяна: Ioanna Пусть пишут, мне не трудно. Наоборот, я с удовольствием работаю.
Татьяна: Автопортрет Дориана Грея "Идеальный муж" в МХТ имени Чехова Февраль 2013 года. Король шансона – Лорд – дает концерт в Кремлевском дворце съездов. Три равнокрасивые и равноусталые девушки на бэках привычными по маршрутному радио голосами подтягивают высокие ноты. Так начинается премьера «Идеальный муж. Комедия» в МХТ имени Чехова. Режиссер Константин Богомолов успел предупредить всех в социальной сети, что ни минуты серьеза в его спектакле нет. Четыре с лишним часа – несерьезно. Лорд, воодушевленный теплым приемом, выводит к микрофону из зала своего давнего друга-министра, который (пользуясь случаем) присуждает звезде за «многочисленные заслуги» звание народного артиста России. Стандартный кремлевский концерт продолжается. Четыре часа желчи, презрения, но… – это же все шутка, все несерьезно. Четыре часа гомофобии и шовинизма, но… это же все не всерьез, то есть надо воспринимать наоборот. Но вот что важно: эти четыре часа проходят и без театра, хотя об актерах как раз есть что сказать. Но это все больше похоже не на театр, а на череду номеров команды КВН или Comedy Club'а. Отдельные зрители спешно покидают зал уже на второй-третьей сцене. Другие уходят в середине спектакля, третьи – не дождавшись конца. Но большинство, которое досиживает, поднимается в едином порыве и устраивает режиссеру и актерам несмолкающую овацию. Все это – «Идеальный муж. Комедия» Константина Богомолова, представленный на сцене МХТ им. А.П.Чехова. Сюжетная спайка эпизодов повествует о горе-киллере (Игорь Миркурбанов), некогда убившем свою возлюбленную (Марина Зудина), а позднее потерявшем голову от своей очередной жертвы – восходящей звезды российской политики (Алексей Кравченко). И все у новоиспеченных любовников хорошо. Один блистает на политическом поприще, другой, закодировавшись от желания убивать, становится звездой шансона. Но тут на горизонте появляется из прошлого «воскресшая» возлюбленная и грозит разоблачением этих таких возвышенных, но порицаемых нашим нетолерантным обществом отношений. В качестве отступного она требует победы в тендере «на производство резиновой хрени». Победу, которая сулит немалые барыши, успешный политик может ей обеспечить, но беда в том, что того же жаждет его собственная жена (Дарья Мороз). Перипетии сюжета можно пересказывать бесконечно, истории, далеко отошедшие от Уайльда, зато вошедшие в наши территориальные воды, более или менее издевательски, но правдоподобно отражающие наши российские реалии. Впрочем, и смелости особой в них, в этих саркастических комментариях, нет, – все это уже неоднократно «улыбалось» и «подмигивало» нам с экранов телевизоров. Тогда в чем смелость? Ведь накануне премьеры поклонники режиссера очень опасались, что спектакль так и не выпустят в МХТ, что потребуют от Богомолова жесткой редактуры, а режиссер, в свою очередь, успел предупредить: сокращать мне нечего. В чем же высшая степень свободы? В том, что вся эта мешанина разом вывалена на театральную сцену? Но ведь и это не ново. Некоторую актуальность можно прочитать в ежеминутных отсылках к сегодняшне-вчерашним событиям, но для театра подобная актуальность ложна. Она – слишком скоропортящийся товар по театральным меркам и годится лишь для разовых эстрадных выступлений. И манера игры – «номерная», эстрадная. Особенно на ролях второго-третьего плана. Конечно, Роза Хайруллина никогда не опустится ниже собственной внутренней планки – что бы вокруг нее не выстроил режиссер, а вот молодежи это не удается. Из центральных персонажей лишь Лора Марины Зудиной ведет какую-то линию героини, оставаясь живой, не шаблонной, не превращенной в клише. И это возможно, можно устроить на сцене парад карикатур, но ведь и в карикатуре ценится оригинальность рисунка. Театр сыграл с создателями спектакля злую шутку. Они забыли о том, что это – не прикладной вид искусства, с легкостью подстраивающийся под любые концепции. Нет, театр может и так, но это для него слишком мелко – «на один зуб». По-настоящему хорошо театр умеет творить миры. Соприкасающиеся с нашей реальностью, проникающие в нее, но не повторяющие ее. За «правое дело» и честные выборы можно не только на митингах или у памятника Абаю, можно и в театре – спектаклями, обличая лицемерие власти, церкви, всех прочих, – лишь бы самому, в своей правой борьбе оставаться художником, не теряя накала гражданских чувств. А то получается, что клин пытаются выбить клином: на их цинизм отвечаем своим, их кощунство накроем всепоглощающим нашим. «Вызванный» во втором акте Мефистофель куда гуманнее. Он по крайней мере желая зла, благо совершает. Да, в своем спектакле режиссер ведет порой увлекательную литературную игру с множеством цитат, аллюзий и реминисценций. Казалось бы – какое уважение и доверие к своей публике! Но тут же дает зрителю увесистую оплеуху, выводя на огромные экраны, висящие над авансценой, ссылки, сообщающие непосвященным, что только что были процитированы «Три сестры», а вот сейчас уже пошли реплики из «Чайки». Претендуя на высокоинтеллектуальную игру в постмодернизм, «постдраматизм», режиссер оказывается на одной полке с Дарьей Донцовой, которая тоже любит сначала написать, что счастливая героиня, следуя известному выражению, забыла о времени; а потом сделать заботливую сноску: «цитата из комедии Грибоедова «Горе от ума». Константин Богомолов еще до премьеры неоднократно повторял (да и те, кто спектакль принял, с ним полностью согласны), что «Идеальный муж. Комедия» – это правдивейшее зеркало, отразившее наше догнивающее общество. Но думается, здесь ближе к истине скорее Оскар Уайльд, по мотивам которого весь этот трэш (терминология режиссера) поставлен. А Уайльд в «Портрете Дориана Грея» писал: «Всякий портрет, написанный с любовью, – это в сущности портрет самого художника, а не того, кто ему позировал. Не его, а самого себя раскрывает на полотне художник». Иван Иванов http://www.ng.ru/culture/2013-02-14/8_portrait.html
Татьяна: Праздник непослушания Поначалу Богомолов намеревался написать на афише МХТ имени Чехова Wildetime, но к моменту премьеры название мутировало в более скромный вариант «Идеальный муж. Комедия». Прояви режиссер побольше педантизма, и зритель бы читал в программке что-нибудь вроде «Идеальный муж, или Портрет Дориана Грея, или Три сестры, или Чайка, или Фауст, или Ромео и Джульетта». Каждый из этих классических текстов присутствует в спектакле в соразмерных гомеопатических дозах, а собственно от «Идеального мужа» оставлены буквально рожки да ножки. Причем рожки принадлежат Мефистофелю(по совместительству отец Артемий), а ножки — трем гламурным чеховским сестрам и их дружку, педерасту по кличке Томми-Липучка. Львиная доля текста сочинена самим режиссером, а действие спектакля перенесено с лондонской Керзон-стрит в московские элитные жилые комплексы. Начинается спектакль и вовсе в Кремле, где о родных русскому сердцу березках споет бывший киллер, а ныне звезда русского шансона под псевдонимом Лорд (Игорь Миркурбанов). Разделить триумф с бенефициантом пришли его папа с неподражаемой хмыреобразной фактурой (Александр Семчев), а также друзья — российский министр резиновых изделий Роберт Тернов (Алексей Кравченко) с супругой (Дарья Мороз). Благодаря пронырливости шантажистки миссис Чивли (Марина Зудина) зритель вскоре узнает, что министр сделал выбор в пользу мужской любви и, похоже, регулярно проводит испытания профильной для своего ведомства продукции в постели с Лордом. В спектакле Богомолова есть все, чем жила страна в последние месяцы. Тут тебе и усыновленные сироты, и ханжи в поповских рясах, и ворюги-чиновники, увлеченно распиливающие бюджет сочинской Олимпиады, и их гламурные жены, испытывающие оргазм исключительно в момент поступления денег на лицевой счет. Ход режиссерской мысли ясен — намеревался честно поставить спектакль про британских лордов, но, применив пьесу Уайльда к отечественным реалиям, сообразил: место лордов у нас занято теми, кого приличней всего назвать «резиновыми изделиями». Вот и получился трэш в чистом виде. Спектакль Богомолова вырос из остроумных и злободневных капустников, которые он с единомышленниками разыгрывает раз в год по случаю вручения премии СТД «Гвоздь сезона». Впрочем, «Идеальный муж. Комедия» хотя и в родстве с капустником, но все же им не является. Зрелище больше похоже на сатирическое музыкальное ревю, пользовавшееся популярностью в предвоенном СССР. Даже список высмеиваемых персонажей не претерпел с тех пор слишком больших перемен. Прошло 80 лет, а на московской сцене по-прежнему отпускают остроты про бюрократов, взяточников и попов. Однако, начав бунтовать против тех презервативов, что правят страной, актеры вскоре решатся на восстание и против резины, которую на протяжении многих десятилетий тянут российские театры, исповедующие мхатовский реализм. Конечно, до провозглашения лозунга«Долой Путина и Чехова!» неслух Богомолов в своем задоре не доходит, но уж с риторическим восклицанием «Если не Чехов, то кто?» он точно соглашаться не намерен. Классика приравнена к шансону. Чехов с «Тремя сестрами», Шекспир с «Ромео и Джульеттой», Майя Кристалинская с песенкой«А снег идет» — все они использованы режиссером как «духовные скрепы», нужные для того, чтобы злободневная сатира не распалась на части. Голосом Кристалинской поют близнецы-охранники в белесых париках, а чеховские сестры, наоборот, разговаривают голосами глупых блондинок из комедийного сериала «Одна за всех». Иногда кажется, что перед нами караоке особого сорта, когда можно хором исполнить не только знакомые песни, но и знакомые пьесы. «Идеальный муж» не относится к вершинным свершениям Богомолова, но, похоже, это для него тот случай, когда «гражданином быть обязан». Думаю, Богомолов осознавал, что его спектакль, как всякое злободневное произведение, обречен на устаревание. Вряд ли«Идеальный муж» проживет больше года, оставшегося до Олимпиады, но в качестве праздника непослушания он практически идеален. Глеб Ситковский Для Ведомостей http://www.vedomosti.ru/newspaper/article/395751/prazdnik_neposlushaniya
depp: Татьяна пишет: Cерёжа! Когда Вы спите? вот мне тоже интересно....??
depp: Если звучит так же круто, как выглядит, то это определенное мое! :)
евгения онегина: Я прочла на сайте МХТ, что 23 февраля премьера, а не предпремьерный показ. Если это правда - мы попадаем на премьеру.
Ioanna: на саом деле я уже запуталась, какие показы являются премьерными,а какие предпремьерными. Сам Богомолов премьерами еще с 10 февраля показы называл
Sonja Fischer: евгения онегина пишет: Я прочла на сайте МХТ, что 23 февраля премьера, а не предпремьерный показ. Если это правда - мы попадаем на премьеру. А для зрителя какая принципиальная разница?
евгения онегина: Не знаю. Может, будет что-нибудь интересное. Именно премьерное. Но принципиальной разницы никакой, конечно же. А све-таки - почему такое разделение: предпремьерный показ и премьера ? Может, пока предпремьера - можно вносить изменения ?
Sonja Fischer: евгения онегина пишет: Не знаю. Может, будет что-нибудь интересное. Именно премьерное. Но принципиальной разницы никакой, конечно же. А све-таки - почему такое разделение: предпремьерный показ и премьера ? Может, пока предпремьера - можно вносить изменения ? Интересное бывает обычно за кулисами. Банкет, например Не знаю как в МХТ, но обычно предпремьерные они не полностью продаются. Можно много приглашать друзей и знакомых и разных друзей театра
полная версия страницы