Форум » Театр » "Идеальный муж.Комедия" в МХТ » Ответить
"Идеальный муж.Комедия" в МХТ
Татьяна: ИДЕАЛЬНЫЙ МУЖ.КОМЕДИЯ Сочинение Константина Богомолова по произведениям Оскара Уайльда Продолжительность: 4 часа 30 минут с 2 антрактами Лицам до 18 лет просмотр спектакля не рекомендуется. Ближайшие спектакли: Сентябрь 29(чт), 19:00 Основная сцена Октябрь 17 (пн), 30(вс) 19:00 Основная сцена Ноябрь 5 (сб), 16(ср) 19:00 Основная сцена Режиссёр - Константин Богомолов Художник - Лариса Ломакина Свет - Дамир Исмагилов Музыка - Фаустас Латенас Помощник режиссёра - Ольга Рослякова Действующие лица и исполнители Дориан Грей-Сергей Чонишвили Роберт Тернов, министр-Алексей Кравченко Гертруда Тернова, его жена-Дарья Мороз Лорд, звезда шансона-Игорь Миркурбанов Миссия Чивли-Марина Зудина Мэйбл, сиротка-Павел Чинарёв Томми-липучка-Павел Ващилин Папа и Мама, родившие киллера-Александр Семчев Маша Сидорова-Роза Хайруллина, Ольга Воронина Отец Артемий-Максим Матвеев Молох, теледива-Андрей Бурковский Неслышно-Артём Панчик Невидно-Владимир Панчик Ольга (из Ростова)-Светлана Колпакова Ирина (из Минска)-Яна Осипова Маша (из Гжели)-Надежда Борисова На клавишных-Василий Немирович-Данченко Мальчик в глазах-Андрей Антипп В спектакле также участвуют Барон Тузенбах, Федотик и Родэ (шестёры), Последний русский интеллигент Спектакль удостоен Российской национальной театральной премии «Золотая маска» (Приз критики, 2014 г.).
дуся: Мужайтесь!В такой компании и переночевать не грех! Ждём отзывов. Так кто же Сергей, так и не поняла... В "Сатириконе" "Чайка" 4 часа идёт. Это новое веяние такое...
евгения онегина: Я вот тоже взяла билеты. Но теперь надо уговорить того, кому предназначался второй билет, на такое долгое мероприятие.
Татьяна: Новости культуры. "Идеальный муж": В МХТ.. http://tvkultura.ru/video/show/brand_id/19725/video_cid/62658
дуся: Спасибо! Интересно!
Татьяна: Действующие лица и исполнители Дориан Грей-Сергей Чонишвили Роберт Тернов, министр-Алексей Кравченко Гертруда Тернова, его жена-Дарья Мороз Лорд, звезда шансона-Игорь Миркурбанов Миссия Чивли-Марина Зудина Мэйбл, сиротка-Павел Чинарёв Томми-липучка-Павел Ващилин Папа и Мама, родившие киллера-Александр Семчев Маша Сидорова-Роза Хайруллина, Ольга Воронина Отец Артемий-Максим Матвеев Молох, теледива-Андрей Бурковский Ольга (из Ростова)-Светлана Колпакова Ирина (из Минска)-Яна Осипова Маша (из Гжели)-Надежда Борисова На клавишных-Василий Немирович-Данченко Неслышно-Артём Панчик Невидно-Владимир Панчик В спектакле также участвуют Барон Тузенбах, Федотик и Родэ (шестёры), Последний русский интеллигент
Татьяна: Идеальный муж Комедия МХТ им. А.П. Чехова драма Обличительный спектакль Константина Богомолова, в основе которого — творчество Оскара Уайльда. Богомолов выпускает спектакль, по пьесе Оскара Уайльда о политических и личных кознях в среде английских аристократов и членов Парламента. Само собой, режиссер не мог упустить такого случая и перенес действие в российский высший свет новейшего образца. Спектакль начнется с концерта: лорд Тернов (Алексей Кравченко) и просто лорд, он же звезда шансона (Игорь Миркурбанов), вживую споют хиты русского шансона, имитируя концерт в Кремлевском дворце. Кроме них на сцене появится аферистка Миссия Чивли (Марина Зудина), православный священник отец Артемий (Максим Матвеев), папа и мама киллера (за обоих — один Александр Семчев), уайльдовский Дориан Грей (Сергей Чонишвили) и охранник в золотых стрингах. Детей на такой спектакль лучше не приводить, а вот о билетах стоит срочно позаботиться. Ничего похожего на сцене МХТ еще не было. А. Шендерова Контантин Богомолов: Я должен честно сказать следующее про спектакль по Уайльду. Первое. Он будет из трех частей. Три действия — два антракта — около пяти часов. То бишь этой очень длинный спект. Второе. Это мой самый радикальный спект. Он однозначно 18+... Там есть жестокие ОЧЕНЬ сцены. Там есть откровенные вещи. Там есть обнаженка. Это я к тому, что детей и подростков оставьте дома! Даже продвинутых. Правда. Третье. Увы, там нет мата. Четвертое. Там есть второе действие. И там есть сцена — она тяжеловата для восприятия. Описывать не стану .... Там нет политики. Но это тяжело воспринимается. Этой такой адъ... Но после второго действия все вернется на круги своя. Но второе надо прото переварить. И если переварить, третье как то диетически должно восприниматься. И последнее. Это трэш. (официальная страничка режиссера в фейсбуке) http://my.mail.ru/community/teatrija/36994D12F8DA2535.html
Татьяна: Константин Богомолов: «Мне нравится дышать свободно!» 28 января 2013 г. Если радикальное искусство не вызывает у вас аллергии, если верность духу автора вы не путаете с формальной верностью каждой букве, поторопитесь в МХТ. Будет круто. Константин Богомолов выпускает известную пьесу Оскара Уайльда — речь в ней о политических кознях среди английской аристократии и членов парламента. Само собой, режиссер не мог упустить такого случая и перенес действие в российский высший свет. Итак, встречайте: миссия Чивли — Марина Зудина, Дориан Грей — Сергей Чонишвили, православный священник отец Артемий — Максим Матвеев, а также папа и мама киллера (обоих играет Александр Семчев) и другие. Незадолго до премьеры режиссер рассказал «ВД» о том, как возник столь впечатляющий список персонажей. Почему вы выбрали Уайльда? Я люблю этого автора и вообще английскую литературу, хотя признаюсь, что в спектакле от текста комедии «Идеальный муж» осталось процентов десять. Остались некие сюжетные мотивы и персонажи, преобразованные мной и получившие иные, чем у Уайльда, функции. Остался разговор о правящем классе, правда, не лондонском начала прошлого века, а сегодняшнем московском. При этом я ни в коей мере не воюю с автором — я просто вычленяю то, что мне кажется сутью, совпадающей с моим сегодняшним опытом. В вашей инсценировке появился Дориан Грей, родители киллера и три сестры. Роскошная авантюристка миссис Чивли превратилась в миссию Чивли... Папа и мама киллера — это бывший лорд Кавершем. Три сестры — три дамы уайльдовской поры, но поскольку сейчас таких не осталось, я заменил их тремя современными девицами, разговаривающими с помощью текста Чехова. А Дориан Грей? Второй акт целиком посвящен ему. Первый и третий акт — это почти детектив, а второй — отдельная история, но в ней участвуют все основные персонажи. Что такое Дориан Грей и кто за ним кроется, я говорить не буду. Говорят, спектакль начинается с концерта русского шансона? Да, это почти получасовой праздник в Кремле, на котором присутствуют все герои. Концерт перетекает в after-party в доме одного из героев. И так далее... Сэр Роберт Чилтерн, товарищ министра иностранных дел (так у Уайльда. — Прим. «ВД»), превратился в Роберта Кузьмича Тернова, лорд Горинг — в известного шансонье и бывшего киллера, лорд Кавершем, кавалер ордена подвязки, — в отца этого бывшего киллера. Скажу так: там много персонажей и событий, реализующих структуру «Идеального мужа», но преображающих ее в кривом зеркале. Сюжет спектакля вполне ясен, в нем нет сложных метафор, но скажу честно: по способу повествования и подаче сценического материала он радикальнее моего «Лира». Что будет на сцене? Дело происходит здесь и сейчас. Художник Лариса Ломакина выстроит на сцене некий павильон, который превращается в разные московские пространства. Будет довольно много видео. А еще будет дичь и трэш, сделанные не без влияния Тарантино. Ограничение по возрасту даже не «16+», а «18+». Нравится вам раздражать аудиторию... Меня, конечно, веселит, что кого-то мои спектакли напрягают, но это не самоцель. Мне не нравится раздражать — мне нравится дышать свободно. По-моему, вам пора уже самому писать пьесы. А я это и делаю — текст спектакля «Ставангер», выпущенного мной осенью в Лиепае (его покажут в начале марта во внеконкурсной программе «Золотой маски». — Прим. «ВД»), целиком придуман мною. Актеры, занятые в «Идеальном муже», не бунтуют против «осквернения классики»? Нет, что вы, им нравится. Без их драйва и поддержки делать такой спектакль было бы невозможно. Так что держите за нас кулаки. И приходите 12 февраля в СТД — на премию «Гвоздь сезона». Текст: Алла Шендерова Журнал «Ваш Досуг» № 3 (30 января - 10 февраля 2013) http://www.vashdosug.ru/msk/theatre/article/69795/
Troinets: Вот бы посетить, ага! В марте уже буду в Москве
Татьяна: Константин Богомолов: «Я всегда был таким циничным и злым, как обо мне говорят» Театральный режиссер Константин Богомолов о премьере «Идеального мужа» в Художественном, подборе актеров и методах работы На следующей неделе в Художественном театре премьера — «Идеальный муж». Режиссер-постановщик Константин Богомолов рассказывает «Московским новостям» о том, как изменилась пьеса Оскара Уайльда, о своих методах работы с актерами и о том, что важно и неважно в этой жизни. — Почему вы выбрали для постановки «Идеального мужа»? Чем уайльдовская комедия кажется вам важной именно сейчас? — Она не кажется мне особо важной. Не могу сказать, что момент выбора был идеологическим — скорее он стал идеологическим потом, в процессе работы. Изначально была некая хулиганская идея — по-моему, веселая. Связанная с соединением уайльдовского стиля и нынешнего времени, в котором люди хотят быть сэрами, лордами, чем-то еще, не будучи таковыми. Пытаются соответственно себя вести, одеваться и прочее. Соответственно соотнесение дикой уголовной страны с изысканной уайльдовской речью и способом мышления (я сейчас не говорю о способе существования) — это мне было интересно и забавно. А потом уже из этого выросла какая-то глобальная история, связанная с диким трэшем сегодняшнего дня. Она стала разрастаться, «Идеальный муж» остался только в сюжетной основе, туда добавился «Портрет Дориана Грея» и что-то еще. Многое было придумано заново, фразы писались, дописывались, переписывались, и конечно, от текстов собственно Уайльда остались рожки да ножки. — Кем переписывались? — Мной. История, опробованная мной этим летом в Латвии, где я делал «Ставангер» (пьеса Марины Крапивиной. — А.Г.), тоже с переписанным текстом. — Как мне кажется, одна из тем «Идеального мужа» — это обман, побежденный обманом. Для вас это важно или нет? — Некие морализаторские стороны сюжета, то есть собственно те смыслы, которые могут быть извлечены из интриги пьесы, меня не очень занимают. Интрига достаточно водевильна, она понятна, она примитивна, там существуют какие-то следы сплавлений того, что хотел сказать Уайльд, и того, чего он сказать не мог. Вообще у меня очень странное и очень важное ощущение от Уайльда — он сидел на двух стульях. Человек, по всей видимости, глубоко ненавидел окружающую реальность и одновременно очень любил удовольствия жизни. Зависел от благ цивилизации, презирал эту реальность и получал удовольствие одновременно. Наверное, в нем не было сил с реальностью воевать, но тотальное презрение к ней присутствовало. Вот это сидение на двух стульях — оно есть в пьесе. Когда начинаешь копаться, в сюжете обнаруживаются внутренние нестыковки. Но мне были важны две вещи. Важна многократно усложненная сюжетная структура, поскольку я полагаю, что сюжет как театральная категория возвращается. Будущее театра связано не с визуальной стороной и не со способом игры, не со способом взаимодействия с реальностью и не с нежно любимым мною постдраматизмом, а именно с сюжетом. Квентин Тарантино, например, так же как и Ларс фон Триер, в лучших своих вещах имеет дело с предельно закрученным сюжетом. Еще одна важная вещь — словоцентричность. Концентрация мысли и парадоксов. Слово, которое само себя аннулирует из-за своей концентрированности. Кстати, в этом он также близок к той работе со словом, которую применяет Тарантино. Уайльдовский текст очень близок к тарантиновскому. Поэтому мне казалось интересным с этим поработать. Эта концентрация парадоксов дает свое ощущение трэша. Уайльд вообще очень трэшевый, он работает на грани, идет по лезвию — особенно в сказках. — Как именно вы соединили «Идеального мужа» и «Портрет Дориана Грея»? — Спектакль состоит из трех актов. Первый и третий — это сюжет «Идеального мужа», второй — сюжет «Дориана Грея». В финале первого акта останавливается основной сюжет, дальше идет час совершенно другого сюжета, а затем идет третий акт. При этом персонажи первого и третьего акта есть в среднем акте. Только одного персонажа там нет — это Дориан Грей. Довольно забавная структура случилась, мне кажется. — Как вы считаете, в вашей рабочей биографии есть ли какие-то переломные точки? Моменты, когда кардинально менялась ваша жизнь? — Наверное, есть. Во-первых, когда то, что я хотел сделать, и восприятие этого публикой более-менее сходилось. Прежде всего «Много шума из ничего» (Театр на Малой Бронной, 2007. — А.Г.). Конечно, чем дальше я двигался в профессии, тем чаще это сходилось. После первого радикального успеха у публики все уже начинает сглаживаться, и меньше ценишь какой-то шум вокруг. То, что спектакль всем нравится, у тебя уже не вызывает такого счастливого восторга. А другой важный момент — точки освобождения. Для меня это «Бескорыстный убийца» в РАМТе и «Турандот» (в Театре Пушкина. — А.Г.). Это не были провокации — любую провокацию ты делаешь с расчетом продать. Провокации тоже продаются. Ты думаешь, кому продать, что... А вот «Бескорыстный убийца» и «Турандот» были реальными точками смелости — это что-то вроде писания в стол. Вот вообще не интересовало, кто что скажет. Моменты освобождения, когда исчезало все, что сдерживает, — желание получить дальше работу, успех, деньги. Это опасно, конечно, потому что всегда есть соблазн уйти в такое абсолютное отшельничество. «Бескорыстного убийцу» сняли во многом потому, что билеты не продавались, «Турандот» — по другим причинам, и тот и другой спектакли прошли около десяти раз. — А как вам кажется, есть ли у режиссера какие-то обязательства перед зрителем? — Нет, обязательств нет, но если режиссер не идиот, он помнит, что зритель — это часть спектакля. Поэтому рассчитывает и выстраивает взаимодействие с ним. Конечно, он может глубоко и резко ошибиться в своем расчете, он может отказаться от взаимодействия с этим зрителем, но здесь нет таких установок — надо отказываться от взаимодействия, не надо. Выбор эстетический. Ситуация решается по-разному. Главное, помнить, что зритель — часть архитектуры спектакля, даже когда ты бросаешь ему вызов. — Давайте теперь поговорим об актерах. Во-первых, кто у вас занят в «Идеальном муже»? — Двадцать человек, в том числе Сергей Чонишвили, Алексей Кравченко, Дарья Мороз, Игорь Миркурбанов, Марина Зудина, Павел Чинарев, Павел Ващилин, Александр Семчев. — По какому принципу вы приглашаете актеров? — Во-первых, человек должен быть интересный. Я редко смотрю спектакли и не устраиваю проб. Я разговариваю с человеком минут 10–15 и понимаю интуитивно: вот эта роль и этот человек — будет что-то интересное. Бывают случаи, конечно, что начинаю с ним работать и понимаю, что не получается — актер слишком забит какими-то шлаками, которые мне не нужны в профессии. Мне важно, чтобы человек был хороший. Чтобы был свободный, чтобы был незакомплексованный, чтобы из него не шло г на репетиции — очень важно. Хорошая компания — чтобы было радостно приходить на репетиции. И в рамках провокативного спектакля это особенно важно, потому что защищает от внешних атак. Когда артисты понимают, что делают, и в том числе понимают, что реакция публики может быть разной, но верят мне. Поэтому артистов я подбираю по интуиции. Я вообще думаю, что идеология моего театра — это то, как я чувствую. Не постулаты, не правила. Мой произвол. Вот так. Мой театр — это мой театр. Я уже перестаю и что-то там объяснять. А почему это так? А потому что. — Допустим, вы придумали сцену, как она будет идти, а при этом актер вам предлагает на репетиции совершенно свой вариант. Вы обрадуетесь или будете раздражены? — У меня актеры не предлагают своих вариантов сцен. — Таков уговор? — Нет, это как-то само собой происходит. Я не прошу их приносить этюды, наработки, придумки свои. Я их выбрал — я их выбрал такими, какие они есть. Надо только, чтобы они были полностью расслаблены. Я им пытаюсь помочь найти свое обаяние, свой юмор, свою энергию в этих текстах, понять, как этот текст соотносится с ними. Так, чтобы им легко дышалось. Поэтому они как-то расслабляются. Я врач, а они пациенты. Я знаю, что для них лучше, — и они мне доверяют и не задают вопросов. Когда актер в ходе репетиций последовательно идет туда, куда нужно идти, я не делаю замечаний, я просто смотрю и жду. Лучше всего, когда артист сам постигает, чего от него хотят, сам нащупывает границы коридора. Если же человек отклоняется от маршрута — значит, я сажусь рядом, и мы разговариваем. — Но, мне кажется, актеру тяжелее так работать? — Не знаю. Им со мной интересно. А что до технологии... Мне важна способность к покою. Способность не суетиться в процессе репетиций. И вообще делания спектакля и выхода на сцену. Не суетиться и ничего не доказывать. Я — это я. Вы — это вы. Мы такие, какие есть. Не надо пытаться что-то из себя иное сделать. — А надо ли что-то доказывать тем людям, что приглашают вас на работу? Художественным руководителям театров? — Мне так или иначе приходится доказывать успешность. Зрительскую. Или фестивальную — хотя фестивальная успешность меньше всего их интересует. Но пока что с этим все не так уж трагично. Я не запариваюсь — ну зовут и зовут. Не будут звать — я не буду бегать, искать, просить «дайте что-нибудь поставить!». Не то состояние, не тот возраст, чтобы считать, что в этом счастье — заниматься театром. — Вы так же относились к этому, когда, окончив филфак, отправились учиться режиссуре или у вас изменились взгляды со временем? — Я не помню, как я к этому относился тогда, я помню, что всегда был в той же степени циничным и злым, как обо мне говорят. И в 15 лет, и в свои 37. Другое дело, что такой взгляд мало приветствуется. Ты должен завоевать свое право говорить так — и при этом продолжать оставаться в театральном процессе. Но думал я так всегда. А дальше степень владения ремеслом, работы с актером, пространством и способность быть в этом доказательным и заразительным Я совершенно искренне отношусь к театру — когда я работаю, я в эту секунду глотку перегрызу за то, что я делаю. Но я в любую секунду могу отстраниться от этого и сказать: «Ребята, не сходите с ума — все это такая фигня в глобальном контексте». Вообще все — весь наш театральный процесс, споры об эстетике, кому что — какая-то фигня. Я верю: важно, что на улице происходит, важно, чтобы перед детьми не было стыдно, важно за свободу умирать — и это единственное, что важно. А за искусство умирать и вообще относиться к этому всерьез Прекрасные вещи не создаются одновременно с произнесением прекрасных слов про миссию искусства. Скорее наоборот. Сейчас вышла статья Алексея Бартошевича в «Вопросах театра». Я его глубоко уважаю, он замечательный человек, но мне так грустно от критериев, которые он выбирает. Я вообще удивляюсь людям, уверенным в том, что хорошо, а что плохо в искусстве. И в жизни. Но в искусстве это особенно странно. Морализаторство это. Упреки в цинизме, иронии... Я вот не могу даже с уверенностью сказать, что эта стена белого цвета, а люди говорят с уверенностью, что кому надо делать. Говорить, каким должен быть и каким не должен быть театр, — это как-то неумно. Впрочем, пусть будет. Я нахожусь в благости. Я понял, что спорить бесполезно. Не нужно вступать в идеологический спор, что-то кому-то доказывать. Дураку ты ничего никогда не докажешь. А человеку, у которого другая позиция, — зачем? Смысл? Значит, он по каким-то причинам взял эту позицию. Значит, ему так удобнее — это его позиция. Зачем его переубеждать — смысла нет. Поэтому спорить не нужно. Нужно делать дело. — Как вы считаете, насколько МХТ ваш театр? — Это тот театр, который дал мне наибольшее количество работы и наибольшее количество возможностей и свободы. Я не считаю, что есть идеальные театры. Более того, я думаю, что все театры одинаковы. У всех театров одни и те же болезни, одни и те же проблемы. Я чувствую себя на данный момент в МХТ абсолютно свободно. При том что конечно же это очень непростое пространство — как любое огромное пространство. Мне свободно, меня никто не сдерживает, не принуждает к чему-то, поэтому я могу сказать, что на данный исторический момент МХТ — это мой родной театр. Как и «Табакерка». Как и просто пространства, курируемые Табаковым. Человеком, кстати, абсолютно свободным. Что будет дальше, я не знаю. Потому что сейчас у меня расписан график до конца следующего сезона (будут постановки еще в Москве, в Польше, в Латвии и Литве), а после этого, через год с лишним, я решил — пока на время — покинуть не МХТ, но вообще театральное пространство. Не по соображениям физической или психической усталости, просто скорее всего поменять род деятельности. — Вы хотели бы получить свой театр? — Нет. Если это театр с труппой — нет. Наверное, сейчас у меня лучшие годы моей жизни (по соотношению сил и опыта), и на фиг мне их тратить на людей, которые меня не очень интересуют? У меня есть возможность работать с людьми, с которыми интересно. Хотя и просто коробка мне не нужна. Я не хочу брать театр, даже открытую площадку, поскольку мне кажется, для меня лично концентрация на каждом отдельном спектакле важнее и в конечном счете лучше для театрального процесса, чем концентрация на строительстве некоего пространства, репертуара, идеологии. У меня есть семья, которую я очень люблю. А в плане работы я хочу остаться бездомным. Свободным. Приходить и уходить. И возвращаться. http://mn.ru/friday/20130203/336525875.html
Sonja Fischer: Только что со спектакля. Ну что сказать? В головве так прекрасно рождаются мысли. А вот при переносе в осязаемое не знаю как получится. Ну во-первых, у Сергея несправедливо маленькая роль. Но мне он очень понравился. Гораздо больше, чем в "Грёнхольме". И я всё-таки не теряю надежды увидеть и остальные МХТовские работы Сергея. Да-с. Очень вырос с того момента кода я видела "Грёнхольма". Простите за пафосные дежурные слова. Я снова увидела Большого актера, а не модный рекламный голос преобредший телесную оболочку. Что касается самого спектакля, то конечно это ни разу не МХТ. И если до спектакля я с грустью думала, что наверное плохо, что я первый раз в жизни иду в этот театр, то во время спектакля я уже радовалась этому обстоятельству, ибо скорее всего мне бы сильно мешало знание этого театра. В итоге занятая этими размышлениями я очень в штыки восприняла первое действие. Все смеялись, ржали и хлопали. Мне же не смеялось и не хлопалось. К тому же в антракте я стала сомневаться в возможности увидеть Сергея. Потому как программки не продавались, и у меня закралась шальная мысль, а вдруг два состава (да простит меня Сергей, но я бы с большим предпочтением посмотела бы его в роли Роберта) и я пришла именно в не тот день. Когда же наконец Сергей появился на сцене, то мне стало несказанно легче. К тому же второе действие не имело ничего общего с первым. И даже режиссерское решение перестало действовать на нервы. Третье действие, мне вообще показалось лишним, ну или как минимум затянутым. Задаваться вопросом, а зачем нужно было второе я даже не стала. Не благодарное это дело. Думать. Чехова вообще за зря изнасиловали. Нет, кому-то понравилось. Даже свистели одобрительно. Ну да и Б-г с ними. А вообще спектакль очень цитатный. Но многое вторично. Если раньше были стили МХАТа, Ленкома, Моссовета, Современника. То теперь везде одно и тоже. И соответсвенно производит впечатление тот театр куда попал раньше, а всё остальное кажется вторичным. Выпусти МХТ это раньше, чем Ленком "Ложь во спасение", то для меня это было бы первично, а Ленком вторично. А так просто наоборот. Вторично потому что всё это или что-то подобное я уже видела, например, в Моссовете. В конце хотелось плакать. Но если бы это было поставленно по-другому. Я бы рыдала. А так не рыдалось. Но зато теперь я знаю где надо смеяться, где хлопать и если по прошествии времени я пойду ещё раз (а я пойду), то наверняка буду более благодарным зрителем.
Tatyana: Sonja Fischer , спасибо за отзыв!
Татьяна: Спасибо, Соня!
Татьяна: зяблики в аду: "Идеальный муж. Комедия" в МХТ, реж. Константин Богомолов Существовал в этой стране и был популярен во многие времена жанр "рецензии-доноса", но боговдохновенный телеканал "Культура" изобрел жанр "анонса-доноса", образчиком которого стал репортаж с репетиций богомоловского "Идеального мужа" в выпуске новостей за несколько недель до премьеры спектакля. Впрочем, может быть, эти православные пидарасы руководствовались и какими-то иными мотивами, но так или иначе, цели своей они добились: в уверенности, что авторский вариант постановки можно будет увидеть только на предпремьерных прогонах, а доживет ли она до премьеры и до представлений по купленным билетам, вообще неизвестно, весь театральный полусвет (свет, в особенности высший, пойдет позднее, ежели останется куда) кинулся на первое же превью. Да хотя бы "Идеальному мужу" и суждены долгие годы жизни - повод поспешить налицо. Я бы не стал писать (то есть стал бы в любом случае, но не публично) об увиденном, если бы существовала вероятность судьбе проекта сколько-нибудь повредить, но вроде бы обстановка пока что мирная, и с разрешения режиссера я позволю себе поделиться с заинтересованными читателями восторгом, испытанным нынче вечером. Когда-то Артур, более известный как экстра-класса киллер Кондратий Могильный (Игорь Миркурбанов) убил Лору Палмер, свою невесту. Воскресшая в образе Миссии - хорошо не Мессии - Чивли (героиня Марины Зудиной - единственное действующее лицо из пьесы Уайльда, сохранившее оригинальную фамилию, прочим остались в лучшем случае имена), Лора спустя много лет возвращается в Москву как бизнес-леди, заинтересованная в тендере по производству миллиарда резиновой хрени. Тендер непременно должна выиграть близкая к Кремлю компания, принадлежащая резиновому министру Роберту Тернову (Алексей Кравченко), а точнее, его татуированной со всех сторон жене Гертруде (Дарья Мороз), способной испытывать оргазм только при поступлении денег на банковский счет. Но у Чивли есть средство, способное изменить расклад - видеозапись, где примерный семьянин и поборник благонравия Роберт Кузьмич Тернов занимается любовью с бывшим женихом Лоры Палмер и бывшим киллером Кондратом Могильным, а ныне суперпопулярным в народе и выше певцом, королем шансона Лордом. История, которую поперек нехитрого уайльдовского сюжета и с использованием частично в первозданном виде, частично в модифицированом, а частично стилизованных афоризмов, с привлечением самого разнообразного литературного и не только материала совсем иного толка, на каждом повороте преподносит сюрпризы, и неизвестно, кому больше - способному благодарно расслышать всякую или хотя бы большинство цитат, или ни к чему не подготовленному случайному зрителю. Помимо Уальда, и кроме "Идеального мужа",других его сочинений, в особенности "Портрета Дориана Грея", Богомолов осваивает "Ромео и Джульетту" Шекспира, поздние пьесы Чехова, "Фауста" Гете, он также, посредством актеров, само собой, одинаково едко пародирует Стаса Михайлова (очевидный прототип образа Лорда в спектакле) и, скажем, "Юнону" и "Авось" Захарова-Вознесенского-Рыбникова (кстати, что символично и симптоматично, "Ленком" в последнее время играет свой легендарный спектакль на площадке Театра Эстрады), походя поминает Веру Максимову ("магазин "Вера Максимова и Подруги") и Веру Полозкову (этой отведено в спектакле особое место, ее стихи обожает и в третьем акте декламирует в одном из кульминационных эпизодов Гертруда Тернова, ее с презрением отвергает приемный сын Лорда, бывший детдомовский сиротка Вася Килибаев, переименованный при усыновлении в Мэйбл, что реэтимологизируется как "мэй би" - еще одна превосходная работа в ансамбле, постоянный актер последних спектаклей Богомолова, Павел Чинарев, игравший Корделию в "Короле Лире"). На поругание отданы все виды пошлости и лицемерия, все востребованные медийным пространством темы - от спортивной (феноменальная сатирическая миниатюра на тему предстоящей сочинской Олимпиады во втором акте) до военно-патриотической (кое-кто воспринял всерьез фронтовичьи сопли папаши Лорда в исполнении Александра Семчева, но режиссер вряд ли выносит этот монолог в конец последнего акта случайно, эта исповедь "ветерана" - чуть ли не апофеоз общепринятого сегодня дурновкусия и ханжества, не говоря уже о том, что Семчев играет не только отца Лорда во плоти, но также виртуально, на видеозаписи, еще и мать Роберта). Безжалостно и бестрепетно эксплуатируя брехтовскую театральную модель, Богомолов включает в структуру спектакля музыкальные номера, в основном на поп-шлягеры второй свежести. Начинается спектакль с кремлевского концерта Лорда в присутствии всех вип-персон, от Роберта Тернова до оборотня в рясе, православного батюшки отца Артемия (персонаж Максима Матвеева во втором акте предстанет сначала лордом Генри, а затем Мефистофелем, чтобы в танце с Дорианом-Фаустом в исполнении Сергея Чонишвили под "Грустный вальс" Сибелиуса, утащить его в преисподнюю, и в третьем, когда морок православного сатанизма слегка развеется, вернется обвенчать Лору Палмер с Кондратием Могильным). Звучат песни "Странная женщина" и другие шлягеры недавних лет в обработке упомянутого со сцены Вас.Немировича-Данченко - дальше придет через и стриптизу Гертруды под "Главное, что есть ты у меня" от группы "Любэ", и много чему еще - всего не упомнишь, не перечислишь. Богомолов говорит обо всем и сразу, но так внятно и складно, что ни убавить ни прибавить. Энергия капустника придает интеллектуальному паззлу невероятную мощь, лично я не видел в своей жизни ничего подобного - похожего очень много, аналогичных приемов, средств (кого теперь удивишь использованием видеопроекций с камеры - а за съемку отвечают два андрогинных телохранителя Роберта, наряженные в черные костюмы и белые парики братья Панчики), даже идей с политическими, социальным привкусом, но такого органичного соединения юмора кавээновского пошиба с постструктуралистскими штудиями на моей памяти не случалось. Иной раз, правда, приходится дорисовывать картинку общими усилями - ну не знаю я, скажем, кто такой Сай, корейский рэпер, оказывается; зато способен сходу опознать интерьер ГМИИ им. Пушкина, где происходит (на видео) объяснение миссис Чивли с Робертом; а если взаимно знаниями поделиться - все станет на свои места. Впрочем, не "игра в классики" интересует Богомолова, наоборот, он как будто нарочно насмехается над публикой чересчур осведомленной, сопровождая иронично обыгранные пассажи из Чехова субтитрами: "звучит сцена из замечательной пьесы "Три сестры". Слепая бабка Тамара недоумевала: при чем тут "Три сестры"? - и не она одна. Что три гламурные телки и примкнувший к ним манерный стилист, говорящие чеховскими репликами, и есть сквозные персонажи в драматургии этой "идеальной комедии", становится понятно только в третьем действии. Смахивающие на солисток группы "ВИА ГРА" (не на конкретных, а на типажи, на модели) и коверкающие язык диалектными выговорами гламурные бабенки, не вылезающие с Кузнецкого моста, тоскуют "по труде" и мечтают о будущей прекрасной жизни непрестанно, и когда в первом акте завязывается интрига, опосредованно отсылающая к сюжету вынесенной в заглавие спектакля комедии Уайльда "Идеальный муж", и когда во втором действующие лица "Идеального мужа" неожиданно уступают сцену Дориану Грею, он же Фауст, и лорду Генри, он же Мефистофель, и после второго антракта, когда возвращаются персонажи исходной пьесы, и, наконец, венчают этот грандиозный драматургический микс сакраментальным "если бы знать". Из трех актов спектакля общей продолжительностью около четырех с половиной часов второе действие - самое короткое, и на первый взгляд слабо связанное как с первым, так и с третьим. Помимо Дориана-Фауста и Генри-Мефистофеля в нем появляется еще и художник, когда-то нарисовавший (уморительный этюд: имитация живописи по видеоизображению) чудесный портрет и спустя десятилетия решившийся вновь на него взглянуть. Постаревшего художника, "последнего русского интеллигента", как он сам себя рекомендует, играет еще одна постоянная актриса богомоловских опусов Роза Хайруллина. Но как раз финал второго акта - наверное, самый яркий и острый, ключевой момент представления: пока расправляются с "последним русским интеллигентом", его юная ипостась зависает над сценой на цирковых тросах, и до поры не совсем ясно, в честь чего, пока кровавый мальчик не поднесет Дориану монаршью корону - тогда зависшая между небом и землей полуобнаженная девушка раздвинет руки в стороны, превратившись в травестированное распятие. Сам Вася - выкормыш отца Артемия, воспитанного на переписанных в православном духе советских песнях типа "С чего начинается родина" (типаж героя Матвеева, кажется, тоже имеет конкретный прототип - митрополита Иллариона, но, возможно, совпадения случайны). Когда женщина некрасива, то ей говорят: «У Вас прекрасные глаза, у Вас прекрасные волосы. Когда спектакль неудачный, хвалят отдельных актеров или выделяют отдельные занятные эпизоды, находки, приколы. В "Идеальном муже" Богомолова можно смело перечислять всех исполнителей - как никогда хороша Марина Зудина, как всегда великолепен Сергей Чонишвили, прекрасны Мороз, Матвеев, Ващилин (Паше досталась неблагодарная роль стилиста, зато с эффектным сольным номером на пугачевский "Айсберг"). Диалоги и реплики из драматургической композиции Богомолова изумительные - половина разойдется в пословицы, и оригинальные репризы, и скрытые или полускрытые цитаты, эти монологи про "розу и змею", про "зябликов в аду", не говоря уже про особенно запавшее лично мне в душу из пародийного объяснения Лоры Палмер и Артура на материале диалога Нины и Треплева из 4-го акта "Чайки" - "как там наш снеговик? он еще стоит!"- и многое-многое. В богомоловском "Идеальном муже" при этом масса лейтмотивов не только литературных, но и визуальных, символических - в каждом из трех действий возникает тема клятвы на крови, осмысленной как отсроченное самоубийство, погибель не только тела, но и души - это уже совсем другой уровень восприятия, вполне возможно, что необязательный для общего впечатления. Общее же впечатление таково: обнаружив по окончании прогона, что время уже вот-вот перевалит за полночь, все равно не захотелось выходить из театрального зала на улицу, где все то же самое, что только что играли на сцене, только без иронического переосмысления, без художественного анализа, а тупо, всерьез, навязчиво, агрессивно и неизбывно присутствующее, преследующее повсеместно и беспрестанно. Ненависть девятнадцатого века к Реализму - это ярость Калибана, увидевшего себя в зеркале. Ненависть девятнадцатого века к Романтизму - это ярость Калибана, не находящего в зеркале своего отражения. Ненависть двадцать первого века к любому проявлению подлинной творческой независимости - следствие лишь тупости и лени. Главный объект насмешки Богомолова (если брать сатирический, самый поверхностный аспект спектакля) - не слипшийся с властью бизнес, не лицемерные клерикалы, тем более не жалкие эстрадные "кумиры"; прежде всего, как мне показалось, режиссер метит в охочих до развлечения плебеев, которым при благополучно (если так произойдет) складывающейся судьбе проекта будет представлена сия прежалостная комедия, заглянувших между станком и койкой, либо, как вариант, между салоном красоты и рестораном, в модный театр посмотреть на "живых артистов", вот им, а не митрополиту Иллариону или кому там еще, пуще всего достанется, и поделом - нате вам, милые сестры! Слава (_arlekin_) http://users.livejournal.com/_arlekin_/2482935.html
Татьяна: Мне теперь совершенно не грустно, что я не Берлине на кинофестивале. Зато я посмотрела прогон "Идеального мужа"! По-моему, это гениально. Смело, наотмашь, смешно, изобретательно, артисты все в азарте и вдохновении, потрясающие просто артисты. Игорь Миркурбанов, Алексей Кравченко, Дарья Мороз, Марина Зудина, Сергей Чонишвили, Александр Семчев, Максим Матвеев, Роза Хайрулина, Яна Осипова, да все-все! Сценография, свет, костюмы - суперские. Классическая комедия Оскара Уайльда круто замешана с его же Дорианом Греем, с Чеховым, Гете, Шекспиром и даже Пушкиным Александром Сергеичем. И не над чем тут кручиниться. Как написано в титрах (а там еще и кино есть!), "Ромео и Джульетту" играют уже 400 лет". Поэтому Ромео на негнущихся ногах скрипит от старости, а Джульетта осыпается в прах. А в спектакле Константина Богомолова все злободневное, сегодняшнее, все искрит и током бьет по нервам зрителей, заставляя хохотать и думать. Конечно, его будут терзать за этот спектакль, как когда-то гнобили Мейерхольда. Но только такие люди и делают театр живым. olgalitskaya http://olgalitskaya.livejournal.com/310973.html
Sonja Fischer: Да всё прекрасно. Только не МХТ это. Прекрасный ширпотебный антрепризный спектакль. Большая ржака. Были же в своё время "Жмурки". Но никто никогда не пустил бы это на сцене Ленкома. Ну так и тут. Грустно, что прикрываясь поиском "новых форм" театры гонятся за дешевой популярностью. К тому же теперь мне просто интересно сколько проживет этот спектакль. Ведь в нём откровенная пропаганда гомосексуализма. А уж если радугу на пакете кефира изображать нельзя. А тут настоящая любовь (а она действительно есть). "Он любит, он любим". Сердце правда щемило.
дуся: Спасибо за отзывы! Иду 9 марта. Интересно будет сравнить свои ощущения с прочитанным. Сергей только во втором действии?
Sonja Fischer: дуся пишет: Сергей только во втором действии? Да. Но надеюсь, что на поклоны он будет выходить (потому что вчера их вообще не было). А то я в следующий раз цветочками хочу его одарить
Sonja Fischer: пародийного объяснения Лоры Палмер и Артура Вообще-то это было объяснение Лорда и Роберта. )) Всё-таки любовь-то у них. )))
Sonja Fischer: в третьем акте декламирует в одном из кульминационных эпизодов Гертруда Тернова, ее с презрением отвергает приемный сын Лорда, Это я видимо вообще пропустила.
Татьяна: Режиссер Константин Богомолов о предстоящей премьере «Идеального мужа» в МХТ и той современности, в которую перенесено действие спектакля «Пора выгнать ханжей из театров»
полная версия страницы